После окончания школы первоначальной подготовки наш статус не сильно изменился. Кадровики проставили отметки в личных делах, а в остальном всё осталось по-прежнему. За нами даже не закрепили табельное оружие.
Служба протекала в прежнем режиме - сопровождение транзитных поездов и командировки в Закарпатье. Также нас задействовали на сопровождение других поездов. Это были солотвинские поезда (Львов-Солотвино), которые в шутку назывались "экспресс Афины". В начале службы моя зарплата составляла 140 рублей (126 - на руки) и 40 рублей командировочных (если ездил на транзитных поездах). Впрочем, командировочные платили нерегулярно, а если нужно было ехать куда-то ещё, то тогда командировочные выплаты никак не могли компенсировать расходы на проживание. Однако в 85-году на высшем уровне было принято решение, об освобождении сотрудников милиции и военных от уплаты подоходного налога. В принципе, я считаю, что это справедливо. Ведь такую зарплату и доходом нельзя назвать. Это - жалование, которое государство "жалует" за службу своим чиновникам на проживание, а доход - это то, что люди зарабатывают работая на себя. Также несколько увеличивались оклады.
Кроме сопровождений и командировок некоторых милиционеров направляли на вокзал в гражданской одежде на "свободный поиск". Основная задача этого поиска была в выявлении и задержании преступников. Конечно, нацеливали нас не на каких-то супер бандитов, основной упор делался на тех кого легко можно было выявить и задержать. Это перевозчики маковой соломки, спекулянты и любители стащить чужой чемодан. Чемоданами впрочем обычно занимались штатные младшие инспектора розыска. Также была возможность "сделать показатель" на любителях холодного оружия. Летом начинает массово ездить молодежь и зачастую берут с собой охотничьи ножи. Для милиционеров это очень удобная возможность "срубить палку". Главное сложность в таком случае заключается в субъективной стороне преступления. Если задержанный упрётся и будет до потери пульса утверждать, что нож носит исключительно для того, чтобы резать колбасу и хлеб, то доказать что-то в суде будет очень сложно и следователь в его отношении не согласится возбуждать уголовное дело. А вот если по "мудрому совету" случайно зашедшего в дежурку алкоголика, который числится в "добровольных помощниках милиции", задержанный напишет, что он носил нож для "самообороны", то статья ему обеспечена. Гораздо легче приходится в случае если у задержанного изымаются нунчаки или кастет. Данные предметы предназначены исключительно для нанесения телесных повреждений и не имеют другого, "мирного" назначения, поэтому самые дохленькие нунчаки для суда гораздо весомее, чем здоровый нож или топор.
Но всё же основным контингентом задержанных в те годы были спекулянты. Город наш расположен недалеко от границы и в районе гостиницы "Львов" находилась скупка, где заезжие поляки продавали свой товар. В то время большим спросом пользовались джинсы и электронные часы "Семь мелодий". На этих самых часах наше управление несколько лет делало свои основные показатели по линии БХСС. Однако при задержании гражданина по завязку загруженного часами надо было тоже грамотно отобрать объяснение. Суть заключалась в том, чтобы он признал, что скупал часы с целью наживы. Если он категорически отказывался признавать за собой такой умысел, то дело разваливалось до возбуждения. Конечно, его могли пару дней подержать в камере, но потом отпускали. Бывали случаи, когда задержанный, имея на руках полсотни часов спокойно через пару дней уезжал домой. Но бывало, что и за пять часов могли возбудить уголовное дело по признакам спекуляции. Для этого надо было вовремя подсказать задержанному написать в объяснении, что часы он собирался продать знакомым, чтобы компенсировать расходы на дорогу т.е. "оправдать дорогу".
Большую часть показателей в те годы (может даже их было больше, чем спекулянтов) составляли наркоманы. До этого службы в милиции с наркоманией я столкнулся только один раз, когда мой товарищ по работе увидев на базаре бабульку, которая продавала мак в головках, выложил ей пятнадцать рублей за одни головки. Я тогда и не знал, что маковые головки содержат опий. На базар мы с ним зашли за закуской к какому-то "брифингу, устраиваемому у нас в цеху. Потом мне подробно объяснили что к чему. Тогда у нас ещё не было развитой системы наркобизнеса и наркоманы были вынуждены ехать на свой страх и риск на Западную Украину с целью собрать маковые головки на крестьянских огородах, так как у нас выращивают мак традиционного рождественского блюда - кутьи. Летом маковые головки срезали лезвием и стекающий сок собирали на медицинские бинты, откуда его потом выпаривали или вываривали.
Руководство ЛОМа - линейного отдела милиции на станции Львов не очень радовалось, когда кого бы то ни было задерживали работники управления. В таком случае у начальства был лишний повод упрекнуть их неумении организовать работу. Поэтому за работниками управления, работающими на вокзале, был организован постоянный контроль. И нашим бойцам было совсем не просто кого-то задержать. Так как в таком случае работники ЛОМа могли им просто напросто подсказать, что действительно надо писать в объяснении, а чего нельзя ни к коем случае. Однако у нас были свои рекордсмены.
Одним из них был единственный из беспартийных в нашей роте Дима Чернявский. За службу он задержал около семисот преступников. Его даже специально направляли в другие города, в том числе и Москву, чтобы он там показал "свой метод". После ряда успешных задержаний на Казанском вокзале столицы, ему предлагали там остаться, но Дима не согласился. Я тоже пару раз работал с ним в паре. Скажу, что метод его заключался в наблюдательности, в трудолюбии и отсутствии комплексов. Дима мог с точностью до 70 процентов сказать, что тот или иной человек делает на вокзале: это отдыхающие едут в санаторий, это солдат - возможно самовольщик, но он нам не нужен, это студенты, это командировочные и так далее. Дима не стеснялся подходить к людям, что показались ему подозрительными спрашивать их о цели их пребывания, о содержании вещей. Если кто-то начинал возмущаться, он объяснял: "Вы одеты как человек, которого мы разыскиваем" и предлагал пройти в дежурную часть. Вечно спешащие пассажиры предпочитали показать свои вещи и сесть в поезд. Примерно в это время (непомню точно когда) мы с ним задержали двух наркоманов. Мы вышли на перрон к отправлению "наркоманского" поезда "Львов-Одесса", куда они попытались сеть перед самым отправлением. Это были классические наркоманы. Оба находились "под кайфом" один хромал, в руках они несли мешок с головками мака. Однако после в дежурке выяснилось, что у хромающего здоровая дырка в ноге и он стал утверждать, что мак ему нужен для промываний, а употреблять его в качестве наркотика он не намерен. Второй же, по совету сотрудников ЛОМа, стал утверждать, что только помогал товарищу. Оперативник от розыска всё спрашивал их относительно желания принять наркотик и убедившись, что до "ломки" ещё далеко, решил их отпустить. Это был один из приёмов получения от наркомана нужного объяснения - дождаться когда в предчувствии "ломки" будет согласен подписать всё, что угодно... Но тогда это не прошло. Пацанов отпустили, только забрали солому. Может свою роль сыграла больная нога задержанного - никому нет желания возится в с инвалидом, у которого прогнила кость. В тюрьме ведь тоже нужны здоровые люди.
Служба протекала в прежнем режиме - сопровождение транзитных поездов и командировки в Закарпатье. Также нас задействовали на сопровождение других поездов. Это были солотвинские поезда (Львов-Солотвино), которые в шутку назывались "экспресс Афины". В начале службы моя зарплата составляла 140 рублей (126 - на руки) и 40 рублей командировочных (если ездил на транзитных поездах). Впрочем, командировочные платили нерегулярно, а если нужно было ехать куда-то ещё, то тогда командировочные выплаты никак не могли компенсировать расходы на проживание. Однако в 85-году на высшем уровне было принято решение, об освобождении сотрудников милиции и военных от уплаты подоходного налога. В принципе, я считаю, что это справедливо. Ведь такую зарплату и доходом нельзя назвать. Это - жалование, которое государство "жалует" за службу своим чиновникам на проживание, а доход - это то, что люди зарабатывают работая на себя. Также несколько увеличивались оклады.
Кроме сопровождений и командировок некоторых милиционеров направляли на вокзал в гражданской одежде на "свободный поиск". Основная задача этого поиска была в выявлении и задержании преступников. Конечно, нацеливали нас не на каких-то супер бандитов, основной упор делался на тех кого легко можно было выявить и задержать. Это перевозчики маковой соломки, спекулянты и любители стащить чужой чемодан. Чемоданами впрочем обычно занимались штатные младшие инспектора розыска. Также была возможность "сделать показатель" на любителях холодного оружия. Летом начинает массово ездить молодежь и зачастую берут с собой охотничьи ножи. Для милиционеров это очень удобная возможность "срубить палку". Главное сложность в таком случае заключается в субъективной стороне преступления. Если задержанный упрётся и будет до потери пульса утверждать, что нож носит исключительно для того, чтобы резать колбасу и хлеб, то доказать что-то в суде будет очень сложно и следователь в его отношении не согласится возбуждать уголовное дело. А вот если по "мудрому совету" случайно зашедшего в дежурку алкоголика, который числится в "добровольных помощниках милиции", задержанный напишет, что он носил нож для "самообороны", то статья ему обеспечена. Гораздо легче приходится в случае если у задержанного изымаются нунчаки или кастет. Данные предметы предназначены исключительно для нанесения телесных повреждений и не имеют другого, "мирного" назначения, поэтому самые дохленькие нунчаки для суда гораздо весомее, чем здоровый нож или топор.
Но всё же основным контингентом задержанных в те годы были спекулянты. Город наш расположен недалеко от границы и в районе гостиницы "Львов" находилась скупка, где заезжие поляки продавали свой товар. В то время большим спросом пользовались джинсы и электронные часы "Семь мелодий". На этих самых часах наше управление несколько лет делало свои основные показатели по линии БХСС. Однако при задержании гражданина по завязку загруженного часами надо было тоже грамотно отобрать объяснение. Суть заключалась в том, чтобы он признал, что скупал часы с целью наживы. Если он категорически отказывался признавать за собой такой умысел, то дело разваливалось до возбуждения. Конечно, его могли пару дней подержать в камере, но потом отпускали. Бывали случаи, когда задержанный, имея на руках полсотни часов спокойно через пару дней уезжал домой. Но бывало, что и за пять часов могли возбудить уголовное дело по признакам спекуляции. Для этого надо было вовремя подсказать задержанному написать в объяснении, что часы он собирался продать знакомым, чтобы компенсировать расходы на дорогу т.е. "оправдать дорогу".
Большую часть показателей в те годы (может даже их было больше, чем спекулянтов) составляли наркоманы. До этого службы в милиции с наркоманией я столкнулся только один раз, когда мой товарищ по работе увидев на базаре бабульку, которая продавала мак в головках, выложил ей пятнадцать рублей за одни головки. Я тогда и не знал, что маковые головки содержат опий. На базар мы с ним зашли за закуской к какому-то "брифингу, устраиваемому у нас в цеху. Потом мне подробно объяснили что к чему. Тогда у нас ещё не было развитой системы наркобизнеса и наркоманы были вынуждены ехать на свой страх и риск на Западную Украину с целью собрать маковые головки на крестьянских огородах, так как у нас выращивают мак традиционного рождественского блюда - кутьи. Летом маковые головки срезали лезвием и стекающий сок собирали на медицинские бинты, откуда его потом выпаривали или вываривали.
Руководство ЛОМа - линейного отдела милиции на станции Львов не очень радовалось, когда кого бы то ни было задерживали работники управления. В таком случае у начальства был лишний повод упрекнуть их неумении организовать работу. Поэтому за работниками управления, работающими на вокзале, был организован постоянный контроль. И нашим бойцам было совсем не просто кого-то задержать. Так как в таком случае работники ЛОМа могли им просто напросто подсказать, что действительно надо писать в объяснении, а чего нельзя ни к коем случае. Однако у нас были свои рекордсмены.
Одним из них был единственный из беспартийных в нашей роте Дима Чернявский. За службу он задержал около семисот преступников. Его даже специально направляли в другие города, в том числе и Москву, чтобы он там показал "свой метод". После ряда успешных задержаний на Казанском вокзале столицы, ему предлагали там остаться, но Дима не согласился. Я тоже пару раз работал с ним в паре. Скажу, что метод его заключался в наблюдательности, в трудолюбии и отсутствии комплексов. Дима мог с точностью до 70 процентов сказать, что тот или иной человек делает на вокзале: это отдыхающие едут в санаторий, это солдат - возможно самовольщик, но он нам не нужен, это студенты, это командировочные и так далее. Дима не стеснялся подходить к людям, что показались ему подозрительными спрашивать их о цели их пребывания, о содержании вещей. Если кто-то начинал возмущаться, он объяснял: "Вы одеты как человек, которого мы разыскиваем" и предлагал пройти в дежурную часть. Вечно спешащие пассажиры предпочитали показать свои вещи и сесть в поезд. Примерно в это время (непомню точно когда) мы с ним задержали двух наркоманов. Мы вышли на перрон к отправлению "наркоманского" поезда "Львов-Одесса", куда они попытались сеть перед самым отправлением. Это были классические наркоманы. Оба находились "под кайфом" один хромал, в руках они несли мешок с головками мака. Однако после в дежурке выяснилось, что у хромающего здоровая дырка в ноге и он стал утверждать, что мак ему нужен для промываний, а употреблять его в качестве наркотика он не намерен. Второй же, по совету сотрудников ЛОМа, стал утверждать, что только помогал товарищу. Оперативник от розыска всё спрашивал их относительно желания принять наркотик и убедившись, что до "ломки" ещё далеко, решил их отпустить. Это был один из приёмов получения от наркомана нужного объяснения - дождаться когда в предчувствии "ломки" будет согласен подписать всё, что угодно... Но тогда это не прошло. Пацанов отпустили, только забрали солому. Может свою роль сыграла больная нога задержанного - никому нет желания возится в с инвалидом, у которого прогнила кость. В тюрьме ведь тоже нужны здоровые люди.
Комментариев нет:
Отправить комментарий