Ворчание

Когда я служил в армии, в Бердичевской учебке, у нас в батарее были два бойца, которые регулярно ходили работать на местный завод. По профессии они были токари, а начальство было озабочено оборудованием Ленинской комнаты. В этой самой комнате по всем стенам полагалось установить стенды, на которых между стёклами вывешивали наглядную агитацию – портреты Ильича и членов политбюро, тексты гимна, присяги и другие подобные атрибуты. Крепиться всё это должно было на специальных «бобышках» - металлических цилиндрах, которые привинчивались к стенду. Спереди к цилиндру полагался специально выточенный винт с широкой отполированной шляпкой. Вот эти самые бобышки наши пацаны на заводе и «зарабатывали», т.е. они их делали сами. Всего их нужно было штук двести или около того. Один раз мне посчастливилось пойти с этими бойцами на завод в качестве подсобной силы. Понравилось, никто особо не напрягает, выдали талончик на вполне приличный обед, а вечером своим ходом в часть. Тут я стал свидетелем серьёзного разговора между нашими токарями. С применением лучшей и самой доступной для того времени и тех условий вычислительной техники – счётов, они прикидывали, сколько нужно делать бобышек в день, чтобы растянуть это удовольствие до конца учебки. Получалось, что меньше двух. Должен сказать, что со своей задачей они справились успешно, во всяком случае, я закончил учебку, так и не посетив заветную комнату. Кстати это способствовало тому, что у меня начисто пропал интерес к спортивным новостям, так как телевизор должен был стоять в Ленинской комнате. Футбол и хоккей я с тех пор не смотрю. Как отрезало. Но я не о футболе.

В 82-м я был в Ленинграде, где увидел, как разовую работу люди превращают в занятие на всю жизнь. Это я о восстановлении разрушенных в войну дворцов и парков Царского села, Павловска и др. Был я тогда в Янтарной комнате. Она была восстановлена примерно на треть, экскурсовод сказала, что для завершения работы потребуется ещё шесть лет (помнится прозвучала эта цифра). Однако совсем недавно я слышал, что эта самая комната до сих пор не готова или только-только готова. Прошло ведь ещё четверть века. Сколько я помню, весь сам дворец при Екатерине был построен за четыре года! Таким образом, со времени окончания войны, два-три поколения реставраторов благополучно отработали и ушли на пенсию отдав «всего себя» делу восстановления культурного наследия. Похвально, конечно. Только, когда я смотрю на фотографии из Германии, которая также порядком пострадала от войны (я не говорю, что она сама в этом виновата), вижу, что они уже успели восстановить архитектуру ГДР после успешного построения социализма, а о руинах второй мировой вообще давно забыли.

Казалось бы, тогда у нас был социализм, рабский труд и всё такое прочее. Но и сейчас отношение совсем не изменилось. Взять хотя бы Львовский природоведческий музей. Деньги на его ремонт были выделены из бюджета к 750-летию Львова, с той поры прошло уже два года, а воз и ныне там. Замена трамвайного полотна. Это у нас равносильно стихийному бедствию. Помню в 86 или 87 году на станции Давыдов я был задействован в оцеплении места крушения товарного поезда. Вследствие расхождения путей товарняк сошёл с рельсов, двадцать семь вагонов образовали кучу-малу, высотою с трёхэтажный дом. Тогда после того, как химики откачали аммиак из двух цистерн, прибыл восстановительный поезд и двумя тракторами меньше чем за двое суток расчистили путь и восстановили полотно на участке около двухсот метров. И качество работы, хочу заметить, было вполне нормальное – с тех пор на этом участке аварий не было. Не думаю, чтобы полотно трамвая устанавливать было труднее, посмотрим, сколько времени понадобится на то, чтобы поменять рельсы в районе оперного театра.