В апреле 86-го года в стране бахнул Чернобыль. Поначалу я с полным доверием отнёсся к официальным советским сообщениям об аварии на АЭС. Тесть, по случаю, рассказал, что в 50-х годах был в где-то в Сибири, кажется, в Свердловской области, где после аналогичной аварии солдаты батальонов противохимической защиты в радиусе 30 километров снимали примерно полметра грунта. Ему ещё запомнились огромные лесные ягоды. Львов вроде бы облако обошло стороной, но супруги после встречи с подругой, муж которой работал в КГБ, малость поддалась панике. Тому на службе прочитали лекцию, после чего он самостоятельно взялся делать ежедневные влажные уборки квартиры.
7 мая меня неожиданно вызвали на службу. Как всегда меня погубило наличие телефона. Это сейчас все имеют мобильные телефоны, и нет возможности отвертеться от внепланового вызова на службу. Тогда же для этого нужно было следовать святым правилам: 1. В выходные дни самому не поднимать трубку, 2. Запрограммировать родственников на то, чтобы постоянно отвечали, что тебя нет и им неизвестно, когда ты будешь. Я этими правилами пренебрегал, за что и поплатился. В управление из Министерства пришло распоряжение откомандировать на десять дней десять сотрудников для оказания помощи Юго-Западному УВДТ - восемь милиционеров и два офицера. Вот я и попал в это число. С нашей роты удалось собрать только 5 человек (остальных найти не смогли), трёх срочно затребовали от линейного отдела на станции Львов, а офицеров начальник Управления, полковник Нестерчук, выбрал самостоятельно. Старшим был назначен майор Осадчий из ИДН (инспекции по делам несовершеннолетних) и ещё направили старшего лейтенанта Потапенко из политотдела. От львовского отдела направили милиционеров Володю Коломийца, Колю Журавчака и Сашу Васина, а от роты кроме меня поехали Славик Ивашко,с которым я был вместе на «чуде», Ваня Лучко, который здорово себя показал в Чопе в стычке с цыганами, Славик Балабух Петя Нагирный, который позднее получил прозвище «Карабах».
Мне ужасно не хотелось ехать ещё и потому, что 8-го мая у моей мамы был день рождения, но ничего не поделаешь, напрямую отказываться было неудобно. Сейчас бы я отказался без всяких колебаний, положил бы на стол удостоверение и партийный билет. Один милиционер – Володя Никитюк (или сейчас уже Мыкитюк), сосед нашего начальника управления по дому, которому сообщили об отправке «добровольцев» немного позже, тоже изъявил желание поехать, но Нестерчук, ему сразу сказал: «Ты что, дурак?!» и вопрос отпал.
Инструктаж проводил лично начальник Управления и старший инспектор службы, который отвечал за гражданскую оборону Есимов. Инспектор выдал нам индивидуальные дозиметры и довольно толково объяснил правила поведения в зараженной местности, а начальник напоследок сказал нечто вроде того, что он нас не забудет. Володя Коломиец, который уже имел массу лет выслуги, ещё задал вопрос, относительно того что, не получился ли так, как когда-то во время вспышки холеры в Одессе, где он также был. Его туда послали на неделю, а продержали в там три месяца. Начальник уверил, что если будет необходимость, то нас заменят.
В дорогу Стратег передал для своего киевского коллеги здоровую упаковку лекарств и витаминов. В Киеве нас встретили и разместили в свободном купейном вагоне, который стоял возле резерва проводников. По началу мы заняли все нижние полки, но потом понаехало ещё масса милиционеров с других дорог Украины, которых уместили в два купейных и один плацкартный вагон. Бельё нам выдали по одному комплекту на двоих человек. Условия проживания там были ужасные. В то время в Киеве стояла страшная жара и спать в нагретом вагоне, который остывал лишь к двум-трём часам ночи, было проблематично. Особые проблемы были у тех, кто на службе находился ночью. На всю собранную братию в резерве был один душ, в котором сначала перегорела лампочка, а потом исчезла тёплая вода. Питаться нам предложили в столовой депо, которая располагалась с другой стороны вокзала.
Теперь о службе. По всей видимости нас туда собрали «на всякий случай», если ситуация выйдет из-под контроля и чтобы мы не расслаблялись стали выдумывать нам различные задания. В первый день нас отправили сопровождать электропоезда, на фастовском и костопольском направлениях. В этот же первый день отличился Славик Балабух и Олег Потапенко, они на одной из станций задержали хулигана, который кого-то подрезал. У остальных вроде всё прошло без происшествий. Потом некоторых из нас иногда оставляли дежурить на вокзале, но в основном мы сопровождали поезда. Наших офицеров тоже распределили, Потапенко назначили замполитом «сводного отряда», командиром которого стал заместитель начальника Приднепровского УВДТ, которого также откомандировали сюда, Осадчего распределили дежурным на вокзал. Наличие радиации в Киеве можно было заметить, только если наблюдать за работой поливочно-уборочных машин. Вода становилась жёлтого цвета из-за изотопа йода, который составил большую часть выброса. Поначалу нас интересовали показания дозиметров. Однако рассчитаны они были на военное время, и углядеть на них какие-либо изменения не удавалось. Потом Осадчий как-то пришёл с дежурства и сказал, что беседовал со знающим человеком, который ему поведал, что этот дозиметр начнёт показывать, только если с ним войти в сам реактор. После этого он и большинство пацанов свои дозиметры убрали в чемоданы, чтобы не смешить народ. Позднее, когда мы вернулись, и дозиметры сдали на проверку, выяснилось, что у меня самые высокие показания и Есимов рекомендовал мне отправиться на обследование, чего я, конечно, не сделал. Думаю, что показания остальных были меньше исключительно из-за того, что они попрятали свои дозиметры в чемоданы.
Как и предполагал Коломиец, через десять дней никто нас менять и не подумал. Это, конечно, вызвало недовольство, чтобы его погасить командир отряда похлопотал, чтобы нам выдали по 50 рублей материальной помощи, так как аванс на командировку нам выдали в расчёте на 10-ть дней. Некоторым сотрудников поощрили деньгами, грамотами и «благодарностью», мне досталось последнее. Дней через двадцать, руководство, наконец, придумало нам задачу – сопровождать поезда с детьми к местам отдыха. Тогда было принято решение бесплатно «оздоровить» киевских детей в санаториях и лагерях. По большому счёту мы там тоже были абсолютно не нужны, но, как говорится, начальству виднее. Мне с напарником, Сашей Васиным, довелось дважды «прокатиться» с детишками в Крым и в Кишенёв. Из Молдавской столицы самолётом (в Юго-Западном УВДТ добрая тётя выдала требование на самолёт) мы вернулись во Львов.
По прибытию Стратег собрал нас в управлении, так как с нами хотел встретиться начальник, но у того случился приступ радикулита и встречу перенесли на другой день, на второй день у начальника тоже не было времени и мы уже больше не приходили. Получили командировочные и успокоились. Встал вопрос, что делать с формой, из которой мы не вылазили в течение месяца, Нагирный решил отдать её в химчистку за счёт управления, я же всё своё выбросил. Вспомнились рассказы о том, как генерал Бердов, который руководил эвакуацией из тридцатикилометровой зоны, сдал свою форму, но открутил значок «Почётный чекист» и переложил в карман нового комплекта, а тот заставлял приборы зашкаливать. После этого значок последовал за формой. Во время этой эвакуации задействовали слушателей Киевской высшей школы МВД СССР, там учился сотрудник нашего управления, Лазорик, его поставили дежурить на каком-то мосту, где радиация была особенно большая, ночевали они в автобусах, в которых тоже все приборы зашкаливало. Как результат Лазорик умер в середине 90-х от лучевой болезни. Из наших на сегодняшний день умер лишь Коломиец, он был гораздо старше всех нас, но до 60-ти не дожил.
Наш славный замполит Потапенко обещал нам поощрение от министра, но потом выяснилось, что тех, кого поощряли в Киеве правами начальника ЮГО-Западного УВДТ (а таких было большинство), второй раз поощрять нельзя. Это такое придумал начальник политотдела нашего управления. У меня от этой командировке осталась благодарность от киевского начальника, в которой, правда, перепутали имя, но я подтёр и напечатал своё.
Комментариев нет:
Отправить комментарий